Chicagoland |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Chicagoland » Архив эпизодов » Больница. Скальпель. Две руки.
Больница. Скальпель. Две руки.
Edward Hyde & Margaret Sullivan
▼▼▼
Когда одна из самых влиятельных женщин города попадает в больницу и находится на грани смерти, старшему сыночку нужно уличить пару минут перед приходом всего семейства, чтобы посмотреть на мать, возможно, даже помочь ей ...
▲▲▲
▼▼▼
27 октября 2019
▲▲▲
▼▼▼
А вот теперь мне больно.
Отредактировано Edward Hyde (1 Дек 2019 15:05:19)
Практика в больнице - део ответственное. Особенно, когда ты не так давно в новом городе, в новой мед. школе и знаешь здесь только сестру, с которой друг друга не переносите на дух. Была бы воля Марго - она бы так и осталась в Квебеке. Там у нее был дом, мой! дом, не многочисленные друзья и определенная репутация как среди преподавателей, так и в месте, где собиралась в последствии проходить интернатуру с ординатурой. Но нет, отец ей и в этом подгадил своим завещанием. Она не просила этих денег. Не просила, что бы он ее признавал перед своей семьей и всей той общественностью, среди которой жил. Ее жизнь в Канаде была полноценной! Теперь же... теперь она ускоренными темпами отращивала шипы и когти, которые сама же себе удалила, что бы не "ранить" тех, кто в любом случае готов был ее любить не смотря на паршивый характер. А теперь это все осталось в прошлом.
Ее появление в мед. школе Чикагского университета вызвало ажиотаж. Как оказалась, среди ее новых будущих коллег, было не мало выходцев из состоятельных семей и родители почти половины из них были знакомы с отцом Маргарет. Кто-то даже дружил с Арианой и, с молчаливого согласия той (так казалось блондинке), устроили ей травлю. Правда, желаемого эффекта они не достигли. Салливан было глубоко на срать на их презрение. У нее были знания, у нее был, пусть и не большой, но опыт практики в больнице. Понятное дело,что это было не по программе, а инициативой самой Маргарет, а крестный, который был в Квебеке одним из лучших детских хирургов, не смог ей отказать. Именно поэтому, когда блондинка не работала в кафе, то проводила ночные смены в отделении детской хирургии: училась, наблюдала за маленькими пациентами, помогала, если просили, медсестры и дежурные врачи. Ей нравилось наблюдать за тем, как поправляются аленькие пациенты. Нравилось то, что в их отделении был целый стенд с фотографиями пациентов во время лечения и теми, когда они уже подрастали и полностью восстанавливались. Там она могла быть той девочкой, которой была пока не узнала жестокую правду этого мира.
ЧикагоМед... он ее не впечатлил. Как, в прочем, и все в этом городе и стране. Врачи были... обычными. Будущие коллеги больше думали о своем внешнем виде и репутации, чем о тех знаниях, которые смогут помочь спасать в дальнейшем жизни. Отсеяться...большая часть из них в итоге выберет что-то простое и будут просто жить в свое удовольствие. Именно с этими мыслями блондинка переодевалась в медицинскую униформу, прежде чем последовать за своим куратором. Она как раз успела зашнуровать кроссовки, когда пришло оповещение о том, что везут пострадавших в ДТП. Захлопнув свой шкафчик, Маргарет с низкого старта рванула в приемное и, к слову, оказалась там раньше остальных. Именно поэтому, ей и поручили одну из пострадавших. Женщину по фамилии Хайд. Беглого взгляда на ее украшения и окровавленную одежду хватило для того, что бы понять ее высокое положение в обществе. Просто чудесно! Скривилась блондинка, но послушно прошла за каталкой в первую травму и принялась осматривать пострадавшую. Ей не нравилось, что зрачки почти не реагируют на свет, и именно поэтому она уверенным голосом потребовала:
- Вызовите для консультации нейрохирурга и нужно будет отвезти ее на МРТ, что бы уточнить все внутренние повреждения. - после чего продолжила осмотр.
[status]покорила меня, сука, твоя правда[/status][icon]https://media.giphy.com/media/HPhAN3TGnQJ20/giphy.gif[/icon][sign]... Правда, покорила меня, сука, твоя правда.
Мы бежим с тобой как будто от Гепарда...[/sign]
... Расскажи о том, как расстояние поменяло нас;
Как уходили слёзы под созданием темноты.
Всё вокруг как будто бы напоминало нас.
Ты обида – да, но я с тобой на «ты» ...
Матушка. Сколько в этом слове было противного и мерзкого одновременно. Она одна уничтожила мой мир и сделала это с такой профессиональной точностью, что мне хочется блевать до сих пор. Именно матушка всю жизнь мою выступала главным катализатором зла в моей душе. "У тебя не получится, Эдвард! Посмотри, какой Генри умный, а ты ничего не можешь! Только посмотрите на него! Делает из себя умного! Потише побудь! Отложи учебник, собери Лего. Это же твое любимое занятие! Больше ты не на что не годишься!".
Даже когда я собрал из этого чертово конструктора самостоятельные фигурки, оригинальные, до которых ни один ребенок в моем возрасте не додумается, матушка все равно умудрилась рассыпать мою оружейную комнату в прах, просто позволив нашему ротвейлеру войти на то место, где я играл. Глядя, как рассыпается то, что я творил несколько часов, я твердо решил, что сделаю все, чтобы моя ненавистная матушка испытала ту же самую боль. Увидела, как разрушается все то, что она создала.
Но, конечно же, к делам компании меня не подпустили. Опять же из-за матушки, которая вовремя осознала, что из безтолкового сына ничего не получится. Перекрыв мой кислород к деньгам семьи, она верно подумала, что спасла свою семью от меня, но, как позже оказалось, я нашел новый способ заставить матушку думать обо мне. И теперь, когда я вижу страх в ее глазах всякий раз, когда наши взгляды встречаются, я чувствую себя победителем. Я выиграл, мама. Тебе больно, да? Я разрушил твой карточный домик...
... Напоила нас ядом изо льда.
Люди врут порой, я давлю на газ, я давлю на газ.
Бегу за мечтой, волки воют нам ...
Мне позвонил Генри. Дурень-брат подумал, что я захочу быть рядом с матушкой в ее последний день. Он лепетал что-то про аварию, и что-то про то, что сейчас находится в Мехико. Выходит, что я - единственный сынишка, который придет сегодня посмотреть на жертву ДТП. Надо ли мне играть ребенка, который примкнет к кроватке? Которому будет так жаль, что даже захочется плакать?
Это хорошая идея. Если матушка в отвратительном состоянии, значит, она не увидит меня, моих глаз, и всего того, что я на самом деле думаю о ней. Наша с ней небольшая игра, длинной в жизнь, хороша только в том случае, если оба представителя в здравии и доброй памяти. А просто так ненавидеть ее было уже не так интересно. Наоборот, вживаться в роль примерного сына было как нельзя кстати.
И пока моя любимая Сара находится на очередном приеме у психотерапевта, что прочищает ей мозги, я бросаю ей СМС о том, что спешу в больницу к матери, даже скинул адрес. У меня нет сейчас времени думать о том, что Сара не придет или придет. С тех пор, как я перестал давать жене таблетки, позволил ей быть свободной, я думаю, что у нее могло появится право не ехать следом за ним в больницу. Да, и присутствие Сары может помешать мне осуществить мой план. Кто бы мог подумать, что я пришел сюда, чтобы помочь своей матери. В первый и последний раз. Но даже это я сделаю с корыстью, со злостью, и совершенно не думая о последствиях. Потому что, дорогой Сатана, я хочу помочь своей матушке покинуть этот мир.
... Если достать до тебя сложно, если лететь к тебе далеко.
Немного тебя мне как будто невозможно и микроволны внекожно...
... убить матушку. От одной мысли об этом я хочу петь и веселиться. Я мечтал об этом так долго, что часто путал правду с реальностью. Мне казалось, что вот он тот самый момент, когда представляется шанс, но всегда было либо слишком много людей, либо просто не то настроение, либо просто от образа матери хотелось умереть самому. И все это было бы слишком грязно, публично. Все бы сразу же узнали, что это сделал я, повязали бы, а оттуда бы сразу же в психушку! Но я же не могу этого позволить, совсем не могу. У меня теперь есть Сара. Я не могу быть таким безрассудным...
Другое дело больница. Здесь всегда куча смертей, никто и не заметить, что очередная высокопоставленная мразь помрет. Идеальное место для преступления, что должно остаться без наказания. Я вхожу в больницу, прибегаю к стойке, и смотрю ангельскими глазами несчастного кота:
- Эвелин Хайд, сюда должна была поступить Эвелин Хайд! Она попала в аварию, ее только что должны были привезти! Пожалуйста, помогите мне ее найти! Я - Эдвард, ее сын. Что произошло...?
И пока администратор немного стыдливо зарывается в бумажки, я закатываю глаза, потому что не мог ждать боле. Я начинаю ходить по приемному отделению, заглядывая в каждую палату, пытаясь, найти свою любимую жертву. Судя по тому, как быстро медсестричи исчезают в первой травме, делаю вывод, что мне туда. Быстрым шагом преодолеванию расстояние до открытой палаты...
... И на целом свете таких не встретишь нас....
И вот она. Вся в крови, из ее головы сочится кровь. Врачи ее хорошо прикрывают, но я вижу эти дорогущие туфли, каблук которых я мечтал засунуть в ее глаз, и понимаю, что это она. Матушка моей мечты, королева кровавой красоты. Усмехаюсь, пока она не смотрит. Понимаю, что счастлив, но мое счастье еще нужно отвоевать, нельзя было допустить, чтобы она умерла в приемном. Это моя роль, моя! Никто не сможет отнять у меня это, мою победу. А посему я бросаюсь в травму, встаю в дверях, отвлекая врачей и медсестер своим истошным воем:
- Мама! Мама! - заботливый сынишка, не иначе, - Мама, что с тобой...? МАМА!
Взглядом касаюсь врача, что должен был заняться ее лечением. Молодая, зеленая, да еще и блондинка. Ничего у нее не получится. Главное, чтобы мать дожила до палаты, а дальше я уже сам. Не бойся, девочка, я сокращу тебе рабочий день, но обеспечу головной болью и моральной травмой. Ведь твой пациент умрет, не дожив до рассвета...
... Правда, покорила меня, сука, твоя правда.
Мы бежим с тобой как будто от Гепарда.
Посмотри, ведь это рядом наша Панда.
Мы бежим с тобой как будто от Гепарда ...
Отредактировано Edward Hyde (3 Дек 2019 18:14:04)
Появление членов семьи - это всегда не кстати. Они вечно мешаются под ногами. Закатывают истерики. Требуют к себе внимания больше, чем к пострадавшей. Именно поэтому, родственники пациентов ее всегда бесят. Только поэтому, а не потому, что сразу вспоминается умершая на ее руках мать, она терпеть не может общаться с родственниками жертв различных происшествий.
- Мама! Мама! - истеричные нотки в голосе мужчины, заставляют Марго лишь не довольно скривиться. Она видит суровый взгляд своего ординатора, но... скажите спасибо, что в моей гримасе не читается презрение. - Мама, что с тобой...? МАМА! - циник в ней так и хочет сказать, что мужчина переигрывает, но Салливан себя одергивает. Как ни крути, но в этом мире полно людей, что склонны к излишнему драматизму. Так что - это не мое дело. Вообще, для себя блондинка уже решила, что пациентка - труп. Просто ее организм еще с этим не смирился.
- Эвелин, уведите пожалуйста мистера Хайда в комнату ожидания! - она окликает одну из медсестер и напрочь игнорирует брюнета. Он ей не интересен. Он ее раздражает. Будь у его матери шанс на выживание... и они бы упустили его из-за того, что кто-то решил разыграть трагедию! Как же меня бесят живые! Может, пока не поздно, стоит прейти в патологоанатомы? Мертвые, по крайней мере, не врут и крайне не многословны. Усмехнувшись своим мыслям, Салливан скидывает голову и видит, как в помещение входит нейрохирург. Уступив ему место, девушка отходит к стене и, вместе с остальными интернами, дожидается вердикта.
- Мозг поврежден слишком сильно. Я даже не буду делать операцию. Она может умереть в любой момент. - после чего возвращается в свое отделение. Чудесно, богатая дама, по сути, уже приехала сюда трупом, а виноваты будем мы. Цинизм у хирургов - это защитный механизм от того, что бы не перегореть Очень легко воспринимать все близко к сердцу, но куда труднее - в последствии справляться с каждой новой потерей.
- Салливан! - окрик ординатора вынуждает ее не довольно скривиться и перевести взгляд на своего персонального мучителя - Отвезешь миссис Хайд на МРТ, а после в палату. По любому ей положена одна из лучших. С сыном не разговаривать, я сама это сделаю. - после чего принимается раздавать поручения остальным. Шикаааарно. Лучше быя скрывала нарывы в приемном. Или клизмы ставила...
МРТ показало отсутствие серьезных травм внутренних органов, а значит - прямая дорога в палату, дожидаться смерти. Вообще, Марго надеялась хоть на какое-то кровотечение, чтобы попасть в операционную, но, увы, не повезло. И вряд ли она является донором органов. А мола бы получиться довольно познавательная операция - забор органов... Она как раз сидела на сестринском посту и перекидывалась ничего не значащими фразами с Луисом, когда в палату коматозницы зашел сын.
[status]покорила меня, сука, твоя правда[/status][icon]https://media.giphy.com/media/HPhAN3TGnQJ20/giphy.gif[/icon][sign]... Правда, покорила меня, сука, твоя правда.
Мы бежим с тобой как будто от Гепарда...[/sign]
Если кто-то считал, что меня можно удержать в комнате ожидания - он был настоящим идиотом. Я так ждал своей возможности совершить Вендетту, что считать каждую минуту для меня было издевательством. Я смотрю на часы, а они смотрят на меня. И ничего не меняется, ничего не совершенствуется, совершенно ничего. Остаюсь только я. Один на один со своим несчастьем и ожиданием того, пока от моей матушки отойдут все доктора.
Я сам себе противоречу. Понимаю это, но ничего не могу сделать. Просто улыбаюсь, вновь прислушиваясь к такту часов. Я хочу, чтобы врачи спасли мать, но только ради того, чтобы убить ее самому. Приятная дрожь, которая вновь и вновь пробегает по моему телу, стоит мне только представить эту чудесную картину было несоизмерима ни с чем. Не было еще такой шлюхи, которую мне было бы столько же приятно наблюдать, как думать о безмерной кончине моей матушки.
Конечно же, я приду на ее похороны. Буду играть роль милого сына, который так сильно расстроен, что не может скрыть свои эмоции. Буду плакаться на плече Генри, для которого, в отличии от меня, смерть матери станет горем. Но мы будем плакать вместе. Плечо к плечу, мой младший братик, плечо к плечу. Наверное, Сара тоже захочет прийти на похороны. Но, к счастью, за последние годы я умудрился обманывать ее так часто, что она совершенно ничего не понимала. Вот и сейчас, в той редкой эмоции, которая называлась болью, она не сможет найти неправду. Я думаю, что смогу обмануть весь мир, и уж точно всех тех, кто придет почтить память моей матери. Они знают ее намного меньше, чем я, и насчет их искренности в принципе можно было открывать симпозиум. Но это все слишком сложно, слишком много нужно стараться для той, кто скоро умрет.
... но смерти еще нужно добиться. А этого не сделать, если постоянно сидеть в комнате ожидания и ждать чуда, которое может и не наступить. Я недовольно рыкаю, и, оказывается, делаю это очень громко, потому что люди, что сидят в комнате рядом со мной смотрят на меня с испугом. Да-да, те самые, кому больше повезло с семьей, с родителями, и с прочими знакомыми людьми. Они тут, потому что чувствуют боль, а я тут, чтобы перестать ее испытывать. Мне не место с этими хорошенькими людьми, точно также, как и им не место рядом со мной. Да, и матушка уже долго ждет.
Встаю с мягкого креслица, и быстрым шагом направляюсь по палатам, чтобы найти ту самую, что является моей матерью. Ее, конечно, уже переодели во все больничное, и поэтому ее дорогие туфельки переходят на хранение старшей медсестре. Но и засунуть каблук ей в глаз было бы слишком глупо: кто-то мог бы подумать, что это не была медицинская ошибка и начать искать концы. А им совершенно не обязательно подходить ко мне. Я не ради этого скрывался по всей Америке от полиции и ФБР, чтобы сейчас попасться на убийстве матери.
Нахожу нужную палату и смотрю на нее: несчастная, вся в датчиках, без сознания, бледная, как смерть, что постучится к ней сегодня ночью. На руках выступили все вены, на ногах, наверное, тоже. Одна из самых умиротворенных картин в моей жизни. И он был бы так рад наслаждаться этой картиной, если бы не одно но: на сестринском посту стояли смазливая блондиночка-малолетка-докторша, что пыталась спасти ее жизнь в приемной, и ее дружок, что явно не доходил по развитию мозгов до прикроватного пуфика. Ну что ж, придется опять играть заботливого сыночка...
Вхожу в палату, подхожу к матери. Она так близко, так близко к смерти. Ко мне. Но еще слишком много людей, еще слишком много глаз.
- Нужно дождаться вечера, когда мы будем наедине, мамочка... Если, конечно, ты не приковала все внимание города к своей персоне... Но я уверен, что ты найдешь пару минут для своего блудного сына... Я вернулся... И я буду с тобой до конца, мама...
... до твоего конца, который уже близок. А пока что я оставляю мать, и возвращаюсь на пост, чтобы уделить внимание милой блондиночке и ее другу. Вновь включаю идиота, но уже не такого полного, не как в приемном. Сделаем вид, что я немного пришел в себя.
- Я помню, Вы были с моей матерью в палате. Я благодарен Вам за то, что она дожила до палаты интенсивной терапии, спасибо! Расскажите, что случилось? Как ее состояние? Когда мама снова откроет глаза? Когда мы будем играть в крикет....?
... или во что ты там играешь со своим любимым ребенком, мама? ...
Отредактировано Edward Hyde (8 Дек 2019 13:53:08)
Каждый человек справляется с горем по разному. Кто-то, просто не позволяет себе его прочувствовать. Отмахивается от этого чувства. Не принимает его. Считает глупой тратой времени переживать о том, что изменить не в силах. Такие люди, за частую, ломаются чаще остальных. Просто, однажды, весь тот груз боли, вины и отчаяния обрушивается на них одной массивной лавиной и погребает под собой. Крайне редко человек способен из под нее выбраться. И то, не сам, а если рядом есть хоть кто-то, ком на него не плевать.
Другие люди, на оборот, пропускают через себя каждый миг случившейся с ними трагедии, пропускают ее через себя, позволяют себе с ней смириться и, в итоге, становятся лишь сильнее. Некоторые люди считают их слабыми, никчемными, глупыми.... и заблуждаются. Чаще всего, именно те, кто способен смириться со своей потерей и не озлобиться - становятся сильными личностями и теми, кто способен помочь и другому справиться со своим горем.
К какому типу личностей относилась Марго? Она, если честно, и сама не знала. Она позволила себе прочувствовать утрату матери. Точнее, она начала принимать этот факт еще тогда, когда врачи расписались в своем бессилии. Да, они продолжали путешествовать по миру и записываться на приемы к различным нейрохирургам, но... Маргарет действительно понимала, что это уже все. Просто... не могла сидеть сложа руки. Не могла до тех пор, пока ее об этом не попросила мама. Только ради нее они вернулись домой и Салливан просто наблюдала за тем, как исчезает личность ее матери, как та становится беспомощной... Да, с мамой она позволила себе все прочувствовать, а вот с отцом... отца она так и не простила. Она даже не пыталась задуматься над мотивами его поступков. Блондинка просто вычеркнула его из своей жизни.
Сейчас же... когда оба ее родителя были мертвы, а из семьи была лишь старшая сестра, с которой они друг друга тихо ненавидели. Она сидела на сестринском посте, наблюдала за показателями своей пациентки и болтала ни о чем с Луисом, который хвастался фотографиями своей новорожденной дочери. Марго не понимала, почему он решил, что ей это будет интересно, но... все равно было приятно осознавать, что хоть кому-то хочется поделиться с ней чем-то радостным и светлым. Она как раз с улыбкой говорила о том, какая славная у парня малышка, когда к ним подошел сын миссис Хайд.
- Я помню, Вы были с моей матерью в палате. Я благодарен Вам за то, что она дожила до палаты интенсивной терапии, спасибо! Расскажите, что случилось? Как ее состояние? Когда мама снова откроет глаза? Когда мы будем играть в крикет....? - она слышит нотки переживания в его голосе; его мимика - просто идеальна, но... глаза.... в его глазах нет и намека на горе или переживания. Глядя в его глаза, Марго казалось, что он словно оценивает ее умственные способности и степень его же убедительности. И ее это... не столько пугало, сколько настораживало. Терпеть не могу богатых ублюдков! Передернув плечами и постаравшись не выдавать своих эмоций, блондинка спокойно промолвила:
- Мистер Хайд, я не уполномочена отвечать на Ваши вопросы. Наберитесь пожалуйста терпения, скоро к Вам подойдет доктор Бейли и ответит на все Ваши вопросы. - она хочет добавить, что, а пока он может вернуться к своей матери, как зазвонил телефон. Достав гаджет из кармана халата и не довольно скривившись, так как звонила сестра, Марго все же приняла вызов:
- Селски, какого хрена тебе надо?! Ты же знаешь, что я на дежурстве и не хрен мне звонить, если ты только не умираешь! Или ты умираешь?
[status]покорила меня, сука, твоя правда[/status][icon]https://media.giphy.com/media/HPhAN3TGnQJ20/giphy.gif[/icon][sign]... Правда, покорила меня, сука, твоя правда.
Мы бежим с тобой как будто от Гепарда...[/sign]
Не уполномочена она отвечать на такие вопросы! На что ты тогда вообще уполномочена? Стоит тут такая в белом халатике, смотрит на всех взглядом стервы, и иногда спасает жизни в перерыве между чаем? На это ты уполномочена? Сука. Могла и обрадовать бедного мужчину, который так и ждет, чтобы матушка умерла. Может быть, тебе просто не разрешают говорить о том, что все пошло к чертям? Если бы все было нормально, на твоем лице все было бы написано, правда?
Ненавижу не знать, что происходит. Особенно в такие моменты, когда я очень жду. Когда я просто мечтаю, все было оправдано. Бросаться на поиски этого неведомого доктора Бейли? Интересно, как его найти быстрее? Сразу же что ли попросить по радиосвязи вызвать? И пока я рассуждаю, как мне лучше поступить, у блондиночки рядом со мной начинают разворачивать нешуточные страсти. Кажется, она очень не рада, что ее рабочий день был прерван каким-то звонком. И, очевидно, тот, кто оказался на другой стороне трубки не вызывал положительных чувств. Тогда я решаю совершить обмен любезностями: я помогу девушке, и, возможно, она поможет мне. Ведь именно так все и работало в цивилизованном обществе?
Я быстро перехватываю телефон из хрупких рук девушки, и подношу его в своей уху:
- Хей, Селски! Тут вообще-то жизни спасаются! - я жду реакции, и в ответ слышу пьяный голосок девичьей наружности. Если бы я сейчас был не так увлечен матерью, точно перешел бы на кошачий тон, в пьяной затее прибить очередную леди. К тому же, внутреннее возбуждение было слишком сильным, чтобы пытаться его скрывать, но я держусь в руках. В конце концов здесь я не должен выглядеть ненормальным. Хотя бы пытаться. До ночи. Пока все не станет на свои места.
- Леди, я так понимаю, Вы пьяны. Удивительно, ведь за окном еще даже светло. Советую прекратить звонить по данному номеру телефону, пока Вы не исправитесь, - быстро смотрю на халат докторши, что раньше была мне не особенно интересна, то теперь, в контексте разговора, значение ее фамилии может быть полезным, - Доктор Салливан сейчас занимается спасением жизни моей матери. И если она умрет из-за того, что Вы мешаете доктору делать свою работу, я думаю, смерть скоро постучится и в Ваш дом!
Миловидная улыбка, с которой я это говорю, только немного выдает во мне маньяка, так что все идет своим чередом. Я заканчиваю звонок сам, не давая голосу на той стороне сказать хоть что-нибудь. Я подаю девушке телефон, продолжая улыбаться. Неважно, с кем я сейчас говорил, просто видел, что доктору сейчас абсолютно все равно на мою мать, и она слишком сильно погружена в свою жизнь. А такого быть не должно. Не когда дело касается его матери, которая к тому же является важным VIP-клиентом. Как непрофессионально!
- Итак, теперь, когда никто не мешает. Я прошу уделить мне немного внимания. Моя мать - влиятельная женщина, и вообще вся наша семья может сделать так, что прекрасная доктор Салливан больше никогда не сможет практиковать. И да, я догадываюсь, что это не слишком законно, рассказывать сыночку о том, что случилось с его мамочкой, но все же, доктора Салливан?...
Долгий взгляд. Я могу пойти к матери, могу долго смотреть на нее, и пытаться угадать по показаниям приборам, что же с ней такого случилось, но это было бы просто издевательствам. Мой опыт в медицине - одиннадцать сезонов "Анатомии Страсти". Ничего не пойму, потому что в сериалах могут и приукрасить. Да и пытаться не хочу, потому что здесь очень много врачей, которые могут мне помочь. В том числе и очаровательная докторша, которая делает вид, что не может нарушить правила.
- Я не собираюсь ходить по всей больнице и искать этого мифического доктора Бейли. Вы были там, Вы были в приемной. Значит, Вы знаете, что происходит с моей матерью лучше, чем кто-либо другой. Я вообще сомневаюсь, что хочу, чтобы моей матерью занимался какой-то другой врач, не Вы. Куда мне обратиться, что Вы стали его лечащим врачем...?
По большому счету мне все равно, какого врача лишат лицензии, когда матушка умрет в больнице. Но я уже присмотрел эту блондинку, которая похожа на большинство дур, которых я так легко обманывал. И мне было хотелось, чтобы это была именно она. В конце концов чем больше свидетелей, тем больше вероятность того, что меня поймают. А мне это совсем не нужно...
Отредактировано Edward Hyde (21 Дек 2019 16:00:29)
Мужчина не нравится ей. Более того, на подсознательном уровне она боялась его до чертиков и никак не могла побороть это чувство. Единственное, что ей оставалось - это не показывать своих эмоций, маскировать их за маской профессионального безразличия. Она не хочет с ним говорить, но и уйти не может. Она воспринимает звонок сестры как спасение; как шанс на то, что мужчина просто развернется и уйдет, но... Но не тут-то было! Вместо того, что бы оправдать надежды блондинки, Хайд выхватывает у нее из рук телефон и начинает свой собственный диалог с Арианой. И это... нет, не злит Маргарет, на удивлению. Понятное дело, что вызывает некое раздражение, так как блондинка терпеть не может, когда ее вещи трогают без спроса, но то, как сын почти умершей мадам разговаривает с Селски... это сродне музыке, что ласкает ее слух. И даже угрозы, которые, вроде бы, сказаны в шутку, но не кажущиеся таковыми - не пугают блондинку. Ведь ей совершенно искренне плевать на то, что именно приключиться со старшей сестричкой! А вот его угроза... она неожиданно смешит Марго и на губах девушки появляется саркастическая усмешка, что так не вяжется с ее милым личиком. Просто...она внезапно вспоминает о том, что ее семья так же довольна влиятельна в городе.
- Мистер Хайд, возможно, Ваша семья и довольно влиятельна и, быть может, даже сможете выкинуть из системы какую-то несчастную овцу, но... Я ведь тоже из довольно влиятельной семьи. И, что вполне логично предположить, наши адвокаты вряд ли менее зубасты, чем Ваши. А теперь, когда мы перестали мериться уровнем влиятельности наших семей, быть может, Вы все же последуете в палату к своей матушке? - в ее голосе сквозит арктический холод. Тот самый, который она отработала на отце. Да, она умела быть стервой и редкостной сучкой, но при этом... да, она действительно была умна, ведь иначе хрен бы училась в меде!
- А разве Вам надо ходить? Доктор Бейли найдет Вас сама, как только у нее будет полный анамнез и, как следствие, сложится полная картина происходящего. - ей не нравится его предложение. Не потому, что оно слишком не уместно или же из-за того, что пациентка и так не жилец. Просто... чувствуется некий подвох, словно он подобным образом пытается ее наказать. - Никуда, ведь я интерн и не имею права самостоятельно лечить пациентов. Так что, все, что Вам остается - ждать доктора Бейли. - после чего возвращается на сестринский пост. Ее бесят подобные типы. Бесит их вера в собственную вседозволенность и непоколебимость! Но, к счастью для Марго, которая готова уже была воткнуть в мужчину что-то острое, рядом с ними появляется вышеупомянутая доктор Бейли.
- Мистер Хайд? Я - доктор Бейли, лечащий врач Вашей матери. Давайте пройдем в палату и я отвечу на все Ваши вопросы.
Марго наблюдает за их удаляющимися спинами и испытывает истинное облегчение. Она бы уже свалила с этого чертового этажа, но не может. Не может до тех пор, пока ей не позволит чертова Бейли!
- Мистер Хайд, к сожалению, вынуждена Вам сообщить, что мозг Вашей матери не смог пережить данное ДТП и не является функционирующим. На данный момент, ее жизнь обеспечивается лишь аппаратурой...
[status]покорила меня, сука, твоя правда[/status][icon]https://media.giphy.com/media/HPhAN3TGnQJ20/giphy.gif[/icon][sign]... Правда, покорила меня, сука, твоя правда.
Мы бежим с тобой как будто от Гепарда...[/sign]
Оказывается, что очаровательных леди очень непросто подкупить. Никто больше не воспринимает простого человеческого отношения, и тот жест, что я делаю докторше, совершенно на нее не влияет. Теперь она начинает говорить, что ее семья тоже влиятельна. Очевидно же, что набивает себе цену, потому что я никогда не слышал ни о какой семье Салливан. Но я не стану разбивать надежды очаровательной девочки, которая думает о том, что может показаться крутой. И сделаю вид, что боюсь ее зубастых адвокатов. Хотя знаю правду, нет на свете лучше того, кто работал на мою семью. Сколько раз я там уже мог быть пойман? Сколько раз меня уже могли заключить под стражу? И где я? Здесь. Стою и смотрю в глаза докторши, что не хочет мне помогать.
- Доктор Бейли, доктор Бейли... эта страна бюрократов, жутких людей, которые только и ждут, пока ими начнут помыкать. Привыкли к такому отношению. И сейчас Вы думаете, что сможете помыкать мной. Сказать, чтобы я шел в палату, ничего мне не говоря. Потому что это правильно, потому что так принято, и так прописано в идиотских правилах. Знаете что, Салливан? К черту эти правила! К черту это все! Я должен просто сидеть и ждать, пока Вы не даете мне никакой информации, даже никакой маленькой ниточки, которая может успокоить меня или наоборот чувствовать еще большее волнение. Вам ли не знать, что больше всего убивает. Ожидание. Я ненавижу ждать.
Я смотрю на девушку долгим взглядом. Словно надеюсь, что она пойдет у меня на поводу, что поможет моему несчастному сердцу, что так переживает, биться чуть чаще. Я должен знать, что моя матушка умирает, и мне плевать, кто озвучит этот диагноз. Даже если это будет простая санитарка, которая толком ничего не знает. Даже если это будет какой-то случайный человек, или интерн, который не имеет на это никакого права. Я просто хотел услышать, что она умирает, возрадоваться, и помочь ей спокойно уйти. Разве это было так тяжело принять? Так тяжело понять? Неужели, никто здесь не хотел, чтобы я был счастлив?
Но Салливан продолжает стоять на своем. Что, кстати, с одной стороны, даже и замечательно, ведь она невероятно предана делу и правилам, старается играть в хорошего доктора, и кто знает, возможно, у нее это однажды и получиться. Я поджимаю губы и вскидываю руками, словно признавая свое поражение.
- В палате, так в палате...
Больше ничего не говорю, просто захожу в комнату, где меня ожидает мать. Она, конечно же, не сдвинулась с места, куда ей в таком состоянии. Приборы как-то меланхолично передавали показания о ее жизнедеятельности. Я близок к тому, чтобы совершить все необходимые действия прямо сейчас, но все же выбираю ночь. Сейчас слишком много людей, и мифический доктор Бейли могла появиться в любой момент. Поэтому я просто выдыхаю, сажусь на стул напротив кровати, и смотрю на мать.
- Какая ирония, да. Ты всегда говорила, что я - бестолковый, и умру от собственной глупости. И кто из нас сейчас при смерти, матушка? Молчишь? Молчание - согласие, разве нет? Буду считать, что ты согласна со мной...
Я вновь выхожу к посту, и тут ко мне подходит миниатюрная женщина средних лет, совершенно не в моем вкусе, которая и оказывается этим самым докторов Бейли. Улыбаюсь почти победно, подарив взгляд интерну, после чего мы с доктором продолжаем путь вперед. Теперь мы меланхоличны, подстраиваясь под общий фон больницы. И во время нашего прохода с уст врача вырываются самые главные слова...
- Мистер Хайд, к сожалению, вынуждена Вам сообщить, что мозг Вашей матери не смог пережить данное ДТП и не является функционирующим. На данный момент, ее жизнь обеспечивается лишь аппаратурой...
Я так сильно стараюсь не смеяться, так сильно стараюсь сохранить самообладание, хотя внутренне готов плясать. Матушка почти умерла! И судя по голосу докторши именно ему сейчас стоит выбрать будет ли мать жить дальше. Можно было осуществить свой коварный план прямо сейчас, принять решение за всю свою семью, но смысл моей мести в другом. Я должен был сделать все сам. Перерезать все провода сам. И мне совершенно не нужно, чтобы это сделал какой-то другой врач. Это моя вендетта. И ничья больше.
- Я... я понимаю Вас... - говорю я растеряно, расстроено. Конечно же, я ведь не каждый день должен выбирать, жить моей матери или нет. Я могу поступать так только в своих мыслях, но сейчас я был далек от них. Наступила реальность, и она была намного лучше, чем даже самая смелая мечта, - Но и Вы поймите... Я не могу принять такое решение один... У меня есть брат, Генри... Завтра он должен быть в городе... Мы можем подождать до завтра? Я думаю... мы примем это решение вместе.
На самом деле мне просто нужно время. Одна ночь. Которая изменит положение дел навсегда.
Вы здесь » Chicagoland » Архив эпизодов » Больница. Скальпель. Две руки.
