Хапойа всегда придерживался правила - либо въебывай, либо завали ебало. Простого и понятного миру правила, которое определяло саму суть жизни и четко подразделяло живущих ее на два лагеря: въебывающих и проебывающих.
Да простят нас литераторы за такую прямолинейность.
Простое правило, умещающееся в четыре слова. Столь любимое всеми, когда дело доходит до обмусоливаний и столь тяжело соблюдаемое, когда вопрос касается постоянного предварения постулата в жизнь. Пиздеть могут и умеют все. Въебывают из них лишь единицы, и лишь тысячные после точки из них добиваются успеха. Почему? Потому что сложно. Почему? Потому что можно сесть на шею. Почему? Потому что не всем это нужно. Почему?
Потому что всегда хочется, чтобы кто-то сделал это за тебя.
Жизнь научила, объяснила и разложила Хапойа по почкам, что за него в этой гребанной жизни никто и ничего делать не собирается. Либо он берет лопату в свои руки и начинает разгребать себе дорогу среди дерьма, либо рано или поздно утонет в нем, как в начале его жизненного пути откинулась его мать, а несколькими годами назад от нынешней точки, не последовал за ней и его старший братец. Оставив его одного. Оставив его ни с чем.
Жизнь - это всего лишь бескрайнее море с дерьмом, в которое брошены все, но выплыть удается только единицам. И среди этих единиц уже точно не окажутся кредитный менеджер Винсент Торгад, раскидавший свои мозги по кафельному полу некогда привлекательного заведения, его супруга - Моника, чье некогда миленькое личико теперь напоминает вход в черную дыру, двое их детишек, которые вообще-то никому не мешали, но оставлять их не было смысла, а также с десяток других посетителей и работников кафе, и случайных путников, которым судьба не соблаговолила проходить мимо.
Судьба - сука, что поделать. Они не были первыми, они не станут последними. Ни сегодня и уж точно не в перспективе на "всегда".
Такова жизнь. К этому привыкаешь.
Хапойа переступил с ноги на ногу. Оставаясь скрытым за несколькими тоннами высокой бетонной колоны, он смотрел перед собой тем взглядом, что одни люди считают пустым, а другие - задумчивым. Смотрел и ждал того, чего ждут все в моменты перестрелок - шанса убить или шанса быть убитым.
Впрочем, нет. Не совсем так.
Хапойа никого не убивал. Пока что нет. Клан не доверял ему оружие на таких мероприятиях. Пока что не доверял.
Хапойа не убивал, Хапойа был тем, кто помогал убивать. Направлял, наблюдал, выжидал, считал. Расставлял приоритеты. Говорил, куда идти, когда идти, когда убивать, когда отступать и когда умирать. Хапойа был тем, кем Кавальканте учили его быть - одним из них, одним из клана, одним из семьи Кавалли. Тем, кто, в отличие от большинства, способен думать наперед и предугадывать.
Он прикрыл веки на секунду - набравшиеся пыли глаза резало, жгло и щипало. Также мерзко, как если бы в них насыпали песка.
- Двое на крыше автозаправки. - Проговорил он тихо. - Четверо рассредоточены на третьем этаже напротив. Держат выходы. Перекрывают любое движение, значит вряд ли видят именно нас. - Его черные брови оставались абсолютно прямы, не выдавая ни грамма напряжения, словно бы подобное происходившему сейчас для Хапойа чем-то вроде нормы. - На севере однозначно есть окружение. Скорее всего они в машинах. Уйти через административную часть не получится.
- Хочешь сказать, они нас ждали?
- Хочу сказать, что заказ был не на Торгада. Заказ был на нас.
Второе правило, которого придерживался Хапойа - всегда будет честен перед самим собой, даже если это предполагает говорить вслух о своих... Оплошностях.
Оплошности Хапойа допускал нечасто, но сегодня - черт возьми, ну почему сегодня? - был именно тот самый случай. Случай, когда Хапойа не увидел ферзя на шахматной доске. Случай, когда не возразил Кавалли. Случай, когда так хотел получить одобрения Эйба Кавальканте, что согласился с ним не вдумываясь.
Подставил всех их.
Воцарилось очередное длительное молчание, прерывая лишь редкими всхлипами пока еще живой официантки и похожими на мышиное пищание, позывами ужаса нескольких других заложников, судьба которых была столь предопределена, что где-то, на самом дне своей души, Хапойа испытывал в их отношении скупую каплю сострадания. Смерть, как часть чужого плана относительно твоей жизни, никогда не была чем-то... правильным. Она была лишь фактом. Частью все того же гребаного мира. Мира, в котором им всем приходилось жить.
- Идеи? - Спокойно, словно на сеансе спа-релаксации поинтересовался Эйб у Хапойа, у своего брата, и еще троих рослых ребят, державших автоматы в боевой готовности.
- Попробуем убрать их всех? - Диего переглянулся с братом. - Освободим себе дорогу и уйдем.
- Или пойдем клином. - Подал голос Роб. - Три на три. Как в тогда в Чаде. Прикрываем друг-друга и в ближайший фургон.
- Допустимо. - Кивнул Эйб.
- Мальчишку придется бросить. - Заметил Хоган.
- Недопустимо.
- Его убью Эйб, если мы сунемся. - Пояснил Диего.
- Его убьет семья, если он останется.
- Заткинитесь на секундочку. - Хапойа медленно открыл глаза и скосил их на братьев. - Слышите?
Снаружи послышался рычащий женский голос, не совсем вежливо предлагающий им сдаться.
- Копы.
- Что-то они долго.
- И чего будем делать?
Эйб выглянул из-за угла помещения, повернув голову так, чтобы его было лучше слышно и лающим басом озвучил мнение большинства.
- Только после того, как натяну вашу сладкую задницу на свой здоровый член, милочка! - Он перевел взгляд с зияющей в фасаде дыры на мальчишку и добавил значительно тише. - Если я переброшу тебе автомат, сможешь ее нейтрализовать?
- Вряд ли. - Ответил Хапойа все с тем же хладнокровием, продолжая успешно создавать видимость того, что происходящее его нисколько не волновало. - Я ее не вижу. - Его взгляд был устремлен в уцелевшее из наклоненных настенных зеркал, открывавшее вид не только на залитый кровью пол заведения но и на ту часть улицы, куда еще могли подъезжать автомобили.
- Роб?
Боровоподобный мужик, под два метра ростом и не меньше того в обхвате, вскинув винтовку высунулся из своего укрытия, пытаясь в перекрестье найти нужную ему голову.
- Прячется за баками. Убрать ее?
- Какое, к хуям, убрать, Робби? - Эйб скривил рожу так, что недельная щетина натянулась на подбородке, как иголки на жопе ежика. - Я телок просто так не убиваю, мудло ты плоскомозгое. Припугни ее просто... Но чтоб больше носа не высовывала.
- Ну, дело твое конечно. - Роб лязгнул затвором. - Я бы снес и дело с концом.
Тишину разорвал очередной оглушительный выстрел, зазвеневший эхом во всех стеклах. Пуля просвистела по помещению, вырвалась на улицу, и разорвав стенки мусорного бака на куски, разрезала воздух в нескольких сантиметрах от шеи незнакомки и на всей скорости впилась в стену на другой стороны улицы, высвободив сноп осколков.
Эйб глянул на Робина, Робин - утвердительно кивнул и снова лязгнул затвором.
- Следующая придет по назначению, дорогуша! - Крикнул он, как бы предугадывая мысли Эйба. - Поднимай свою сладкую задницу и уноси ее к хуям отсюда. Другого предупреждения не будет!
Хапойа выдохнул и крепко стиснул зубы. С начала представления прошло уже минут двадцать. То, что за это время сюда подтянулось только два патруля, говорило о двух вещах: первое - кто-то предупредил 76-е отделение и те не оповестили своих ребят; второе - теперь у них не более десяти минут, до того момента, пока не поднимут вертушки. Как только легавые перекроют воздух - пизда настанет всем. И им. И чудилам.
- Есть идея. - Обратил на себя внимание мальчишка. - Но придется убить оставшихся заложников.
- Выкладывай.
- Объявим, что у нас заложник. И что мы убьем его, если они не дадут уйти.
- Кто не даст?
- Копы.
- А что с ребятам этого ... Что там происходит?
Они разом заткнулись и аккуратно высунулись из своих укрытий. Совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы увидеть в окно возню в доме напротив - несколько этажей вверх, приоткрытая створка окна, а за ней - один верзила не то душит, ни то имеет сзади другого.
- Развелось пидорасов. Уже на работе сдержаться не могут!
- Это наши?
- Я это хуйло волосатое первый раз вижу! Если и наш, то не из приближенных.
Они заткнулись снова, напряженно наблюдая за развязкой борьбы между снайпером и тем, чью причастность определить пока что не удавалось.
Если он из Семьи, то почему не сигнализирует? Если из полиции, то почему без оружия? Если из... Минуточку... это еще кто?
- Вижу трех ребят на крыше на одиннадцать часов. - Констатировал Хапойа и снова выглянул из укрытия. Просто, чтобы убедиться. - Эти точно не из шайки Крея. - Он присел на корточки, медленно повернулся лицом к колоне и сощурился так крепко, что глаза заболели... - Хоган! - Он поманил пальцем человека за стойкой. - Дай-ка на секундочку...
Винтовка перелетела в его руки - не без труда, Хапойа поймал ее не отрывая взгляда от крыши семиэтажки, на которую прежде они внимания почему-то не обращали.
Вскинув оружие, он медленно наклонился к прицелу и прикрыл глаз.
- Кажется, в нашей ебле нарисовывается третья сторона, парни.
- Тройничок - это всегда хорошо. - Ухмыльнулся Робин. - Чур я жарю и мне же отсасывают.
- Какой же ты все-таки кретин, Уолш. Просто немыслимый!
- Заткинесь, блять, оба! - Рявкнул Эйб, куда громче, чем следовало - запуганная до смерти официантка пронзительно взвизгнула и, подскочив на ноги, ринулась прочь из злосчастного кафе, оступаясь и поскальзываясь.
Остановить ее никто не пытался - пуля, пробившая череп, как только девчонка высунулась на улицу, была слишком предсказуемым сценарием для всех. Серое вещество разлетелось по асфальту за секунду до того, как там же распласталось безжизненное тело.
Кто-то из заложников зарыдал в голос, не выдерживая усиливающегося нервного напряжения.
Эйб тихо выдохнул.
- Похоже, парни из Банка переместились в наши угодия. - Произнес он скорее уставшим голосом, чем воодушевленным.
- Судя по траектории пули, да. - Диео, который все это время сидел на корточках в проеме, где значилась табличка "только для персонала", вытащил из черной куртки пачку крепких, совсем не популярных у большинства, сигарет и крепко затянулся, почесывая перемазанным в техническом масле пальцем выбритый висок. - Полиция будет через минут пять.
- Меньше. - Спокойно возразил Хапойа, прислушиваясь к усиленной сирене.
- Запад сейчас свободен. - Диего выдохнул сизый дым и продолжил, глядя на брата. - Если выйдем все - заметят быстро. Если отвлечем внимание - кто-то сможет уйти.
- Берите мальчишку и валите. - Робин дотянулся до руки Диего и забрал у него одну из сигарет, тоже закуривая. - Я отвлеку их на себя. Встретимся у Маттео.
- Тащить мальчишку к Маттео? - Эйб нахмурился.
- А что ты предлагаешь? - Уточнил брат.
- Этот педофил заберет его как оплату. Нет. Давай что-нибудь другое. Я может быть и убийца, но не продаю детей педофилам.
- Можно подумать, ему не понравится. - Ухмыльнулся Диего и, на зло брату, показал неприличный жест руками.
- Можно попробовать залечь в Эдингеме. Я поговорю со своими. Попытаюсь выяснить, кто стоит за этим...
- Эдингем годится как вариант. Но что потом?
- Решим когда придет время, сейчас не об этом думать надо!
- Копы подъезжают. - Напомнил Хапойа.
Они снова замолчали и прислушались. Сирены, разрезающие своим надрывным воплем воздух, с каждой секундой звучали все громче и громче. Саммер-стрит уже, должно быть, перекрыт. Юстон сайд, скорее всего, перекроют в ближайшие минуты...
Время начинало активно наступать на пятки.
- Заложников придется убрать. - Констатировал Робин. - Нам не нужны свидетели.
Эйб сухо кивнул.
Эту партию они проиграли всухую. Тут и обсуждать нечего. А оставлять после себя свидетелей означало бы подписать себе не только смертный приговор, но и обеспечить крах всей проделанной работе: трупы не скажут полиции ничего, напуганные идиоты - выложат все до последней капли. И даже если случайному человеку их разговоры никакой ясности не дадут, все же, попав в любой иной рабочий союз, они моментально сложатся в смертельные для дела компроматы.
Перемещаясь за серией колон так, что при всем желании снять его было бы невозможно, Эйб пробрался к западному выходу из помещения. Диего и Хоган проследовали за ним.
Из всех оставшихся в помещении людей Кавалли, только у этих троих был шанс уйти живыми под перекрестным огнем. Понимали это все и никаких возражений не испытывали.
- Через неделю в Эдингеме. Кастельоне я предупрежу. - Эйб кивнул Робину и еще одному такому же как Робин верзиле, а затем добавил, переведя взгляд на мальчишку. - Узнай, кто решил подтянуться на нашу вечеринку в качестве 3rd party.
И они исчезли. Скрылись в темном коридоре, ведущем к западному выходу из бц и парковке.
Паузы не было. Не было томных взглядов в пустоту, вздохов, театральных прощаний. Не было ничего, что зрители так любят смотреть в кинотеатрах, а авторы - писать в своих вшивых книжках. Робин поднялся на ноги, пятью четкими выстрелами отправил на тот свет оставшихся заложников и, переглянувшись с напарником, без предупреждений схватил Хапойа за волосы, выворачивая его голову так, что кадык проступил под кожей как-то неестественно сильно.
- У меня заложник! - Рявкнул он на оповещение. - Сейчас я и мой напарник выйдем из этого помещения, сядем в автомобиль и уедем! - Он оставался в тени, при этом намеренно держа Хапойа так, чтобы с некоторых ракурсов его тело было видно наблюдателям.
То, что пуля до сих пор не лишила мозгов и его черепную коробку, обнадеживало и говорило о том, что у стрелков в доме напротив либо имелись моральные постулаты, либо возникли проблемы. - Если кто-нибудь попробует нам помешать - мальчишка умрет! - Он показательно встряхнул Хапойа, которому, при всем понимании, эта задумка нравилась все меньше с каждой секундой. - Если кто-то шевельнется, попытается взяться за оружие, заговорить с ним или кем-то из нас - мальчишка умрет! - Он передал винтовку верзиле рядом, а сам взял у него браунинг, плотно прижал дуло к мальчишескому затылку и добавил куда тише. - Ну что, сученыш? Пора идти...